Деревенька Струковка

Четвертное землевладение (продолжение)

...участки переходили к посторонним и т. д. Посторонние лица получали иногда землю по приговору общества, за услугу. Насильственно захватывали однодворческие земли и соседние помещики. Покупка и захват посторонними однодворческих земель (преимущественно лесов) поощрялись правительственной практикой последующего признания захватов, с обложением земли небольшим в пользу казны сбором. Происходившее от указанных причин измельчание долей и обезземеление однодворцев (в конце XVIII в. в Курской губернии больше 9 тыс. душ мужского пола не имели вовсе земли, а 10044 — имели ее от 1 до 3 десятин) вызывало жалобы и ходатайства о прирезке земли, о воспрещении продажи однодворческих земель посторонним, о возвращении проданной таким образом земли и, наконец, об уравнении участков однодворцев путем передела их земель "в каждом роде особо" или в селении, как единице. Ходатайства о разделе поддерживались местной администрацией; вопрос об этом относительно Курской и Тамбовской губерний внесен был в 1788 г. в сенат, который решил его отрицательно, предположив вместо того удовлетворить малоземельных однодворцев этих губерний казенными землями, а в 1798 г. издан был общий о том указ (см. выше). Дополнительная нарезка не имела, однако, широкого распространения, за ограниченностью близ селений однодворцев свободных казенных земель, а переселиться в южные и восточные степные губернии не могли, конечно, все малоземельные крестьяне. Идея об устранении малоземелья путем передела Ч. земель продолжала, поэтому, развиваться и получала практическое осуществление. Начавшись в конце XVIII в., переделы однодворческих земель более и более распространялись в XIX в., охватили наибольшее число селений в 1830-50-х гг., встречаются довольно часто в 60-х гг. и затихают в последующее время. Правительственное влияние на этот процесс проявлялось путем законодательных мер, административных воздействий и судебных решений. Главнейшие законодательные постановления упомянуты выше. Административные власти склонны были возможно шире распространять права государства на однодворческие земли и встречали этому поддержку в высших правительственных учреждениях. Так, в18 0 7 г. сенат согласился с мнением министра финансов, что закон об отрезке излишних сверх определенной пропорции земель для поселения малоземельных крестьян распространяется и на земли однодворцев, потому что "для казенных поселян земли межеваны были не в собственность и не каждому порознь, но вообще селениям". Сенат не только применил эти соображения к спорным делам, вызвавшим вопрос, но и постановил предписать казенным палатам малоземельных губерний руководствоваться этим правилом. По поводу споров между однодворцами и другими разрядами государственных крестьян — при введении переделов земли, — вызывавшихся нежеланием некоторых из них отдавать в раздел крепостные земли, министр финансов циркуляром казенным палатам от 20 декабря 1820 г. разъяснил, что крепостной следует считать лишь ту землю, какая включена в одну межу с общественной и записана за владельцами в книгах и планах. Хотя в 1821 г. сенат предписал казенным палатам, при спорах о разделе земель, не разрешать самим вопроса о праве собственности, а передавать это судам, тем не менее в 1828 г. им был рассмотрен вопрос об отмене циркуляра 20 декабря, и государственный совет, куда перешло это дело, соглашаясь с мнением сената, высказал, "что поселян, имеющих в общественных селениях свои земли по грамотам, писцовым книгам и купчим, им отдельно принадлежащие, не можно ни в каком случае лишать их земель, как собственности их". Мнение это было Высочайше утверждено. Местное начальство, в общем, покровительствовало стремлению однодворцев к изменению формы владенияземлей, потому что постоянные переходы из рук в руки и растущая раздробленность и чересполосица участков благоприятствовали вольным и невольным захватам их друг у друга, равно как и возникновению других недоразумений, приводивших к массе споров и тяжб, которыми были завалены присутственные места и ввиду которых еще Екатерина II называла однодворцев "людьми, весьма к ябеде привыкшими". Неравномерность участков однодворцев приводила к тому, что многоземельные домохозяева, не будучи в состоянии обработать всюземлю силами своих семей, отдавали часть ее в краткосрочную аренду соседям, а последние не имели побудительных причин тщательно ухаживать за ней; поэтому во многих местах однодворческие земли обрабатывались плохо, доходы с них были невелики, недоимки большие. Разбросанность владений многих однодворцев в разных селениях затрудняла сбор недоимок и податей, когда оброк был переложен с душ на землю. Наконец, раздел Ч. земли на души, причем осуществлялось уравнение домохозяев не только в количестве, но и в качестве земли (путем разделения ее на ярусы и отведения каждому участка во всех ярусах), значительно облегчал процесс расценки земли для переложения на нее оброка — реформы, вводившейся в 40-х годах (неподвижность ярусов Ч. земли в течение столетий имела следствием нарушение качественного равенства участков одного яруса), а упразднение наследственных владельцев делало ненужным составление кадастровых списков для каждого домохозяина. Фактические сведения о вмешательстве администрации в процесс обращения однодворческих земель в общинное владение в конце XVIII и в первые десятилетия XIX в. очень скудны. Гораздо богаче эти сведения относительно времени после учреждения министерства государственных имуществ, но они не имеют документального характера, а заключаются ввоспоминаниях крестьян, часто путающих даты и факты и неправильно окрашивающих последние. Нужно полагать, что в конце 1830-х гг. ведомством государственных имуществ издан был циркуляр, разъяснявший, что Ч. владельцы, по общественному приговору, могут разделять свои земли на ревизские души. Циркуляр этот значительно усилил партию однодворцев, стоявших за уравнение земли. Хотя все это дело передавалось исключительно крестьянам, без вмешательства окружного начальства, которому не предоставлялось даже самостоятельной проверки приговоров о переделе, но так как местное начальство разъясняло законы, давало те или иные советы и проверяло приговоры по предписаниям палаты государственных имуществ в случае жалоб недовольных переделом, которые приносились очень часто, то окружной начальник имел возможность оказывать на крестьян известное давление и сообразно своим симпатиям и другим обстоятельствам (между прочим — склонности к взяткам) облегчал или тормозил переделы. На основании закона, по общественному приговору можнобыло разделить на души лишь поместную землю, но раздел сплошь и рядом распространялся на жалованные и купленные земли, особенно в первое время данного периода, пока еще не вошло в обычай обращаться, при недовольстве приговором о переделе, к суду. Обращение это для многих затруднялось тем, что документы о праве владения были отобраны при размежевании земли общего владения однодворцев и частных собственников, к чему особенно стремилось министерство государственных имуществ. В своих решениях суд опирался на свойство документов, представлявшихся истцами, палата же государственных имуществ, куда также поступало много жалоб, чаще руководствовалась, по-видимому, симпатиями к общинному землевладению. Главной причиной обращения Ч. землевладения в общинное было стремление к этому малоземельного большинства домохозяев. Благоприятствовавшие осуществлению этого стремления обстоятельства заключались: 1) в крайней раздробленности участков и спутанности владений отдельных домохозяев в некоторых селениях, что имело следствием крупные хозяйственные неудобства и многочисленные ссоры между соседями; 2) в переложении оброка при графе Киселеве с душ на землю, отчего платежи многоземельных домохозяев иногда увеличивались настолько, что они склонялись к душевому поравнению, а иногдаи сами предлагали обществу взять их землю; 3) в специальном размежевании для отделения однодворческих земель от частновладельческих: однодворцы часто получали при этом отрубной участок, который нужно было заново разверстать между владельцами; этим пользовались приверженцы уравнения и требовали разверстки по душам; требование это получало особенную силу, если, как это бывало очень часто, определить долю каждого домохозяина в общем владении оказывалось затруднительным, потому что плодовитость отдельных линийбыла забыта, родовые счеты перепутались и многие полосы по сделкам неоднократно переходили из рук в руки. Многоземельные домохозяева иногда соглашались на передел, с тем, чтобы им был нарезан несколько больший участок сравнительно с остальными или дана известная сумма денег, собираемая с тех, участки коих увеличивались при переделе. В других случаях согласие их на передел достигалось угрозой выделить им участки вдали от селения, не пускать их скота на общий выгон и т. п. Если часть домохозяев все-таки не соглашалась на раздел и поддерживалась в этом администрацией или судом, общество распадалось на два: с душевым и Ч. владениями, с особыми участками для каждого. Иногда селение распадалось на две душевые общины — малоземельную и многоземельную. Во многих случаях домохозяева, отделившиеся от большинства, через несколько лет соглашались включить свои земли в общий раздел, потому ли, что не считали удобным вести хозяйство отдельно от других, или потому, что семьи их значительно размножились и отдельное владение не представляло прежних выгод. Обращение Ч. владения в общинное на территории однодворческих поселений происходило неравномерно во времени и пространстве в восточной окраине процесс охватил гораздо большую часть селений (местами Ч. селений совсем теперь нет) и завершился настолько давно, что население сохранило о нем лишь отрывочные воспоминания; в западной части территории переход с четвертей на души совершался на памяти живущих стариков или их отцов и в одних уездах охватил большую часть селений однодворцев, в других коснулся лишь немногих обществ. Причины указанного разнообразия заключаются отчасти во влиянии окружающей среды: переход на души совершался легче в местностях, где по соседству с однодворцами находилось много селений государственных крестьян собщинным владением землей. В 1851 г. по формам владения землей однодворцы распределялись следующим образом: из 1190 тыс. ревизских душ 453 тыс. владели землей по четвертям, а 737 тыс. — по душам; из этих последних 204 тыс. были поселены в разное время на казенных землях, на основаниях, общих с государственными крестьянами, а 533 тыс. перешли к душевому владению от четвертного. Крестьяне, владевшие землей по четвертям, распределялись по губерниям так:

Раздел четвертных земель на души на законном основании, по приговору большинства домохозяев, мог иметь место лишь до 1850 г., когда было признано право однодворцев владеть поместными землями лично. Переход от четвертей на души продолжался, однако, и после того. Земское описание крестьянского хозяйства показало, что в 80-х годах в Рязанской губернии находилось Ч. крестьян 14,5 тыс. душ Х ревизии, тогда как в 1850 г. их было 23,4 тыс. душ IX ревизии; в Воронежской губернии в конце 80-х гг. четвертной земли было 40 тыс. десятин, а в 1850-х гг. — в 10 раз больше. Обращению четвертного владения в общинное противопоставлено сильное препятствие преобразованием быта государственных крестьян, когда четвертная земля записана была за главами семей и была допущена продажа этих земель лицам всех сословий. Это придало особую ценность земле и сделало крупных Ч. владельцев мало склонными к отказу от права собственности на землю. Распространение душевого владения на четвертные земли не прекратилось, однако, окончательно; живое стремление к тому в среде малоземельных домохозяев констатируется земской переписью крестьянского хозяйства (в 80-х гг.) в Курской и Рязанской губерниях. Обращение четвертного владения в общинное не всегда было результатом единичного акта — общественного приговора, распространяющегося на все земли селения. Во многих селах ему предшествовало обращение в уравнительное пользование некоторых участков или угодий (лес, луга) и общинное владение таковыми наблюдается и ныне во многих селениях, удержавших для главнейшей массы земли форму личного владения. Общинная пашня в селениях Ч. крестьян образовалась издополнительных прирезок казенной земли, из распашек выгонов, лесов и лугов, из участков выморочных и оставленных переселенцами, из земель уступленных обществу многоземельными домохозяевами или поступивших в общество по решениям суда, из участков, ранее сдававшихся обществами в аренду, и т. д. Можно, таким образом, заключить, что участки, достававшиеся тем или другим путем обществу однодворцев, оно распределяло между всеми не по четвертным правам, а по душам.

Не всеми угодьями Ч. крестьяне пользуются теперь однообразно. Выгон обыкновенно находится в общинном пользовании, причем всякий домохозяин имеет право выгонять на него (а также на луга, после снятия травы, и на поля, после уборки урожая) весь свой скот; из выгона иногда нарезываются усадебные места малоземельным крестьянам, отделяющимся от семьи. Луга, в большинстве случаев, находятся или в общем пользовании, распределяясь между семьями перед самым покосом пропорционально площади их пахотных участков, — или в общинном, распределяясь по душам или поровну по дворам; редко луг разделен на постоянные семейные участки. То же самое относится к лесу. Часть пахотной земли в некоторых Ч. селениях находится в общинном владении, переделяясь по душам или по дворам или эксплуатируясь путем сдачи в аренду, большая же часть ее состоит в наследственном владении семей. Сыновья умершего делят его землю поровну, выдавая сестрам только приданое, движимостью. Хотя, по закону, в порядке наследования имуществом крестьянам дозволяется руководствоваться местными обычаями, тем не менее в 70-х гг. дочери однодворцев, через посредство суда, добились получения земельных долей согласно т. X; местами они и впоследствии, под влиянием волостных писарей, наследовали на этом основании. При отсутствии сыновей наследуют вдова и дочери; за отсутствием прямых наследников — братья, сестры и родные племянники, затем дяди и другие родственники. Участки пахотной земли находятся в общей чересполосице; между наследниками обыкновенно разделяются все полевые участки наследодателя. Чересполосица от этого увеличивается и теряет правильность, присущую ей в общинном владении, где она применяется с целью уравнения домохозяев в пользовании всеми естественными выгодами участков, равно как и в их неудобствах. Вследствие отсутствия обычая переделов и переверсток, Ч. крестьяне лишены возможности периодического уничтожения излишней дробности и неправильной чересполосицы пахотных участков. Где земля не подвергалась в середине XIX в. специальному размежеванию с частными собственниками — после чего ее пришлось заново распределять между домохозяевами, — там, несмотря на развитую чересполосицу, сохранились лишь следы прежней уравнительности распределения земли по качеству, отдаленности от усадьбы, величине и числу полос. Чрезмерное раздробление участков приводит к тому, что малоземельные домохозяева не находят удобным подчинять их правильному севообороту, а так как число этих хозяев возрастает, то им часто удается добиться приговора об уничтожении обязательного пара, после чего они начинают засевать землю из года в год, до полного истощения. Широкое распространение истощающей беспорядочной культуры четвертных земель обусловливается еще редкостью приговоров общества Ч. владельцев относительно подчинения правильному севообороту отдаленных участков земель, находящихся, в отношении способов хозяйства, в полном распоряжения собственников, применяющих к ним беспорядочную, истощающую культуру.

Наибольшее число однодворцев, сохранивших четвертное землевладение, находится в Курской губернии: земская перепись начала 1880-х годов насчитала их 91600 дворов и 612 тыс. душ обоего пола. Экономическое их положение рисуется следующими данными. Надельную землю в количестве 1063 тыс. десятин удобной имеют 88430 домохозяев, или 96%; в среднем это составляет на двор 12 десятин, на работника мужского пола 7 десятин, на душу обоего пола 1,7 десятины. 8080 дворов имели, кроме того, 70 тыс. купчей земли. 22650 домохозяев (25%) арендуют 95 тыс. десятин вненадельной земли; 21 тыс. домохозяев арендуют 75 тыс. десятин земли надельной. Из числа надельных домохозяев 71350 (81%) обрабатывают землю собственным инвентарем, 10680 (12%) — наймом; 6400 дворов (7%) не обрабатывают свою землю, а сдают ее в аренду. ¹/₅ часть домохозяев не имеют лошадей; 11738 (13%) не имеют ни лошадей, ни коров; остальным принадлежат 159 тыс. рабочих лошадей, в среднем 2,2 лошади на домохозяина; по 1 и по 2 лошади держат 34% домохозяев, по 3 лошади — 20% хозяев, а 12% имеют больше 3 рабочих лошадей. В селениях Ч. крестьян насчитывалось 111 тыс. коров, 130 тыс. молодняка, 625 тыс. головмелкого скота. Ч. крестьяне платили ежегодно 1014 тыс. руб. оброчной подати, 804 тыс. руб. государственного налога, 470 тыс. руб. земских и 464 тыс. руб. мирских сборов, всего 2752 тыс. руб., что составляло в среднем 31 руб. на двор, 2,6 руб. на десятину надельной и 2,4 руб. на десятину всей земли. Большая половина домохозяев, а именно 50 тыс., занимались, кроме земледелия на собственной или арендованной земле, промыслами: 32 тыс. мужчин — на местах, 38 тыс. — в отходе. Четвертные земли распределены между домохозяевами очень неравномерно: разница наибольших и наименьших семейных участков поместной (надельной) земли (не считая купчей) по уездам Курской губернии колебалась в 1880-х годах между 47 и 148 десятинами. Приложения к владенным записям показывают, что 15 годами раньше участки были равномернее.

Литература. И. Н. Миклашевский, "К истории хозяйственного быта Московского государства" (1894); К. А. Благовещенский, "Четвертное право" (1899); В. И. Семевский, "Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II" (т. II, 1901); Я. Соловьев, "Об однодворцах" ("Отечественные Записки", 1850, т. LXIX); Ф. А. Щербина, "Четвертное землевладение Воронежской губернии" ("Воронежский Юбилейный Сборник", 1886); Германов, "Постепенное распространение однодворческого населения в Воронежской губернии" ("Записки Географического Общества", 1857, кн. 12); К. П-в, "Четвертное землевладение" ("Русская Мысль", 1886, №№ 2, 3); С. А. Харизоменов, "Материалы по четвертному землевладению Саратовской губернии" ("Труды саратовской ученой архивной комиссии", 1890, т. II); В. И. Вешняков, "О происхождении разных названий государственных крестьян" ("Журнал Министерства Государственных Имуществ", 1857, декабрь); "Итоги экономического исследования России по данным земской статистики" (т. I, глава I, 3, 1892); "Земледельческая Газета" (1857, №№ 100-103); "Курская губерния. Итоги статистического исследования" (1887); "Сборник статистических сведений по Курской губернии, отдел хозяйственной статистики" (вып. 1, отдел I, 1883); "Сборник статистических сведений по Обоянскому уезду" (1883-84). См. также "Сборники статистических сведений" по Курской, Рязанской, Орловской и Тамбовской губерниям.

В. В.